Размышления А.М.Бирюкова (Архив 1980г.)

Редактор: Нина Пугачева.
_________________________________________
Александр Михайлович Бирюков (19 октября 1938, г. Магадан, Магаданской области, СССР — 2 октября 2005, г. Магадан, Магаданская область, похоронен в Москве).
Один из первых на Колыме начал изучать жизнь репрессированных и их творчество.
В конце 1980-х гг. Александр Михайлович был сопредседателем областного общества «Мемориал» и в последние годы жизни активно занимался темой политических репрессий, выявлением имён репрессированных писателей, отбывавших заключение на Колыме, много работал в магаданских архивах.
С горечью А. Бирюков отмечает, что условия содержания заключённых в тюрьмах и лагерях были таковы, что многие из них были вынуждены «ломаться», признавать вину в преступлениях, которых не совершали, отрекаться от семьи, называть имена товарищей, коллег, сознавая, что втягивают и их в круги ада.
Он всячески избегал сенсационных заявлений, понимая, что подобные открытия могут неизбежно сказаться на судьбе уцелевших лагерников, их семьях, друзей и знакомых.
Не торопился А. Бирюков и осуждать тех, кто в своё время был вынужден совершать поступки, которые в других условиях, в другое время посчитали бы для себя недопустимыми. По этому поводу он писал в книге очерков «Жизнь на краю судьбы»: «все они были жертвы, и сломать и запутать в свои сети можно было каждого (или почти каждого), и никто не вправе – перед высшим судом – таить зло на другого».
«… шёл 1987 год, – вспоминал А. Бирюков в 2003 году. Именно тогда я стал пробиваться к архивам местных правоохранительных органов, к самым горьким страницам колымской истории.
Отчего вдруг? Что тут сказалось? Юридическое образование, которым я ранее так и не сумел воспользоваться… Неоконченные споры. Неоконченные вопросы ещё со студенческой поры, пришедшейся на хрущёвскую «оттепель» с её дозированной полуправдой и многими-многими умолчаниями… Трагическая судьба моего деда, сгинувшего вроде бы весной 1942 года в лагере под Елабугой, испытания, выпавшие на долю моего отца, арестованного в мае 1938 года в Магадане и промучившегося полтора года в «доме Васькова»… А более всего скорбный дух этой земли неслышно позвал меня – настало время рассказать».
«… сердце моё, человека, родившегося здесь и связавшего свою судьбу с этим городом, наполняется болью тех далёких лет, состраданием к её мученикам, среди которых были, конечно, и герои, и злодеи – были! Но все они были, прежде всего, жертвами – и как отделить одних от других, если граница между страданием и злодейством проходила подчас (или – чаще всего?) не между людьми, а в сердцах этих людей. Кого из них я осужу? Кого помилую – я, взыскующий абсолютной истины? Кто дал мне это право? И разве не искупили они уже своими страданиями свой грех?».
«… дальстроевская Колыма сама, устами своих обитателей, заключённых и вольнонаёмных, заявила о своём островном статусе. Определив, что всё то, что не она – материк. И Особый остров здесь не только символ обособленности, но именно особости – того, чего не было нигде.

Только здесь, как мне кажется, – писал А. Бирюков, – было, после нескольких вчерне удавшихся или отброшенных в других местах попыток, предпринято осмысленное строительство идеального по замыслу и чистоте исполнения общества – общества законченного социализма…

Этической основой… этой модели был последовательный коллективистский принцип, полностью отрицавший не только своеволии, но какую-либо отдельную свободу отдельной личности.

Экономической основой была полновластная государственная собственность на все основные средства производства…

С социальной точки зрения это было общество, не имеющее аналогов в современной жизни, так как состояло оно из трех чётко ограниченных, отделённых друг от друга, но и так же чётко связанных друг с другом весьма необычных классов – заключённых, вольнонаёмных и охраны…

С точки зрения общественно-государственного устройства Особый остров представлял собой откровенную военно-хозяйственную диктатуру во главе с полновластным, воплощавшим в своём лице единство военной, хозяйственной и общественной власти, начальником Дальстроя и подчинёнными ему начальниками…».
А. Бирюков приходит к неожиданным выводам: этой системе «в принципе было безразлично, что из чего производить. Дело было не только и не столько в конечном хозяйственном продукте и результате – дело было в ином политическом свойстве и в ином практическом результате. Особый остров был нужен стране уже самим фактом своего существования, что бы он ни производил… Гнетущая слава острова… став частью общегосударственного мифа, содействовала стабилизации в стране. Режим Особого острова был лишь проявлением режима, установленного в стране, но проявлением в очищенном виде, почти свободном от примесей, славно напоенных горним воздухом социализма».
Колыма была своеобразным экспериментом, в ходе которого проверялась концепция построения государства, основанного на насилии.

Видео Размышления А.М.Бирюкова (Архив 1980г.) канала White Primorye