Инженер из Владимира побывал в другом мире. информация к размышлению

— Зачем? Вопрос вырвался сам собой. Старик усмехнулся в усы. ? — А зачем человеку жить? Чтобы есть, спать и снова есть? Человеку простор нужен, Петрович. Не только для тела, но и для духа. Когда ты знаешь, что твой сын не в конторе бумажки перекладывает, а на Луне гелий-3 добывает для термояда… это меняет все. Мелкая суета уходит. Остается главное. — Главное… — эхом повторил Аркадий.Он вспомнил свою жизнь. Бесконечные отчеты. Пробки. Новости. Скандалы. Мелкая суета. Она и была его жизнью. — А у вас есть… интернет? Телефоны с экранами? — «Эфирограф», что ли? — Степан Игнатьевич пожал плечами. — Есть, конечно. Для дела. Для науки. Повидаться с родными на Луне или на станции. А так, чтобы в нем жить… Увольте. Жить надо здесь. — Он постучал себя по груди. — И вот здесь. — Он указал на свою голову. — А не в мерцающем стеклышке. Он прищурился. — У вас, видать, иначе? — Иначе, — глухо сказал Аркадий. — У нас в них живут. Рождаются и умирают. — Странно это, — покачал головой старик. — Это как всю жизнь на мир в форточку смотреть. И душно, и видно плохо. А можно ведь дверь настежь распахнуть. По тундре прокатился глубокий, рокочущий гул. Земля под ногами вздрогнула. Из сопел исполинской ракеты вырвались клубы пара. — Начинается, — прошептал Степан Игнатьевич. Его глаза заблестели. — Продувка. Сейчас полыхнет! Аркадий встал. Он смотрел на это стальное чудовище, на этот рукотворный вулкан, и чувствовал то, что не чувствовал с детства. Трепет. Священный ужас. Основание ракеты озарилось огнем. Оранжевое пламя лизнуло серый бетон. Рев ударил по ушам, по грудной клетке. Воздух задрожал. «Великий Князь Константин» медленно, величаво оторвался от земли. Он не взлетал. Он восходил. Люди на площади — рабочие в промасленных куртках, инженеры в строгих пальто, женщины с детьми — молча смотрели в небо. Никаких телефонов. Никаких селфи. Некоторые мужчины сняли шапки. Это был не запуск. Это была служба. Аркадий смотрел, как огненный крест прошивает низкие облака, унося вверх триста человеческих жизней. К новой цели. К новому дому.— Наша молитва в металле, — тихо сказал Степан Игнатьевич, не отрывая взгляда от неба. Гул стих. Осталась только звенящая тишина и остывающий ветер. — Это… было правильно, — сказал Аркадий, сам не узнавая своего голоса. — Всегда было правильно, — кивнул старик. Он повернулся к Аркадию и протянул мозолистую руку. — Ну, бывайте, Аркадий Петрович. Мне пора. А вы… вы найдете свою дорогу. Главное — не сбиться. Не разменять большое на мелкое. Он крепко пожал руку Аркадию и, не оборачиваясь, пошел прочь. Аркадий остался один. Один на площади чужого, правильного мира. Мира, где люди не разучились смотреть вверх. Ему захотелось остаться. Врасти в эту мерзлую землю. Стать частью чего-то большого. Но он был гостем. Призраком из другой реальности. Его дом, его прошлое, его могилы — все было там, за дрожащим муаром. Он развернулся и побрел назад. В никуда. Ветер подталкивал его в спину. Вот она, дрожь воздуха. Невидимая дверь. Шаг. Ледяной холод. Тишина. …и теплый запах прелой листвы. Пение птиц. Солнце сквозь сосны. Он снова стоял в своем владимирском лесу. Портал исчез. Аркадий опустился на поваленное дерево. Сердце колотилось. В руке он сжимал что-то твердое. Металлическая крышка-чашка от термоса Степана Игнатьевича. Она была все еще немного теплой. В тот день он не нашел ни одного гриба. Он принес из леса только маленький кусочек чужого мира и один большой, тяжелый вопрос. В какой момент мы решили, что смотреть вниз, в маленький экран, интереснее, чем вверх, на большие звезды?https://dzen.ru/a/aMjyEiPLOnCha5Ay

Видео Инженер из Владимира побывал в другом мире. информация к размышлению автора Дневник исследователя