Самозванец , Николай Гейнце ,гл IV ,VII ,Историко приключенческий роман

ГАЗЕТНЫЙ ФЕЛЬЕТОН
В том же вагоне, где находился Николай Герасимович, ехал еще один арестант из привилегированных, некий дворянин Лизаро, с которым Савин вскоре познакомился.
Сначала он не обратил на него внимания, так как Лизаро был одет в арестантский халат, но когда он снял с себя его и оказался в весьма потертом пиджаке, то этот туалет, редкий между арестантами из простых, бросился в глаза Николаю Герасимовичу, и он спросил унтер-офицера, указывая на арестанта в пиджаке:
-- Кто это такой?
-- А это дворянин Лизаро, тот, знаете, который на семи женах женат.
-- Как на семи женат?
-- Да вы разве не читали в ведомостях? Его уже судили в трех местах за это, а теперь везут еще в остальные места судить.
Конечно, такие слова унтер-офицера заинтересовали Николая Герасимовича, и он познакомился с этим семиженцем.
Лизаро был еще молодой человек лет двадцати пяти, брюнет небольшого роста, худой, с красивым, но крайне изможденным лицом.
Одет он был, как уже сказано, в очень поношенное платье, но и в этом костюме держался очень прилично: видно было, что он когда-то принадлежал к хорошему кругу.
-- А я уже давно собирался к вам подойти, господин Савин, -- сказал он Николаю Герасимовичу, когда тот обратился к нему с каким-то незначительным вопросом, -- но совестился и боялся вас обеспокоить. В одесском замке многие вами интересовались, да уж держали вас там больно строго.
-- Почему же мною интересовались?
-- Да как же не интересоваться вами... Уж слишком много писали об вас в газетах за последнее время.
-- Что же писали?
-- Чего только не писали! И молодец же вы, господин Савин, Стамбулова и того провели!
-- Так здорово меня прохватывали в газетах?
-- В некоторых, не скрою, вас порядочно-таки продернули, но зато в других восхваляли и жалели, что вам не дали достигнуть задуманного. Немного еще, и вы были бы болгарским князем. Жаль, что сорвалось! Да вот у меня есть "Новороссийский телеграф", в котором говорится о вас.
Лизаро вынул из кармана засаленный номер газеты и подал его Николаю Герасимовичу.
-- Тут, в фельетоне... -- указал он, когда Савин развернул газету.
Николай Герасимович, давно не читавший русских газет, впился с жадностью в печатные строки.
"Еще одно последнее сказанье, -- писал фельетонист, -- и летопись окончена моя, но это последнее сказанье стоит всех предыдущих вместе, и вот почему я оставил его "pour la bonne bouche" -- как говорят французы. Чтобы быть знаменитостью, надо чем-нибудь выделиться из массы, умом ли, красноречием ли, хотя бы даже особо длинной фамилией, как был знаменит этим один благородный гидальго, которого звали Лаперузо-Суза-Танти-Кванти-Аликванти-Конте-Понте-Делеспонте-Вериго-дель-Компостельо. Но герой моего рассказа не отличается этим, он не обладал такой звучной и неудобно натощак произносимой фамилией, его зовут коротко и ясно -- корнет Савин.
И вот этого-то Савина, имеющего какие-то счеты с нашими судебными властями и бежавшего несколько месяцев тому назад в Варшаве при транспортировании его из Бельгии в Петербург, вдруг мысль великая осенила и графом де Тулуз Лотреком назвала. Достав себе надлежащий паспорт, денег и окруженный целой свитой, новый представитель старинного рода месяц спустя вынырнул в Софии. Прибыл он туда не как турист-парижанин, а как капиталист, представитель крупных парижских банкирских фирм с предложением дать болгарским воротилам -- excusez du peu -- двадцать миллионов. Такое неожиданное предложение со стороны блестящего графа, конечно, пленило сердца сидящих без гроша Стамбулова и его банды. За графом ухаживали, не зная как и чем его чествовать. Умный, обходительный, он сумел вскоре расположить всех к себе, а главное, подружился со Стамбуловым настолько, что тот души в нем не чаял. Дружба эта скрепилась еще более после крестин родившейся у Стамбулова дочки, восприемником которой был, конечно, не кто иной, как "блестящий граф".
Вскоре после этих крестин Стамбулов обратился к своему высокопоставленному куму с предложением -- с каким вы думаете? -- быть кандидатом на болгарский престол. Неожиданное, но крайне лестное предложение было, конечно, принято, и воображаемый французский граф де Тулуз Лотрек -- arias Савин -- уехал в Константинополь, чтобы хлопотать и заручиться симпатиями великого визиря и влиятельных лиц, близко стоящих к будущему его сюзерену-падишаху.
#КлассическаяПоэзияИПроза
#САМОЗВАНЕЦ# #читаетПавелБеседин
#ClassicalPoetryProse
#RUSSIANPOETRY
#mobilemakler
https://1202056.myspreadshop.de/all

Видео Самозванец , Николай Гейнце ,гл IV ,VII ,Историко приключенческий роман канала Классическая Поэзия и Проза