Гость Верхней Салды

- Вы приехали в Москву из Горького, где закончили театральное училище. Легенда о том, что в первый же день в Москве вас провел в театр Высоцкий, правдива?
- Да. Это был знак судьбы. Я приехал в Москву зимой, на каникулы, с другом, с которым мы вместе учились в Горьком в театральном училище. Причем он провез меня без билета, договорившись со своей знакомой проводницей. Мы ехали в поезде с прицелом попасть в Театр на Таганке, который тогда гремел по всей  стране. Раньше было очень хорошее правило для студентов театральных вузов: они могли проходить без билета в любой театр страны. И с вокзала мы сразу поехали на Таганку, и друг мой Витя сунул в окошко администратора студенческие в надежде получить законную контрамарку. Из окошка нам их выбросили обратно: «Вы с ума сошли, ребята, дипломатам контрамарок не хватает!» Друг, расстроенный, уехал к родственникам, а я не мог так сразу похоронить свою мечту и пошел к служебному входу в надежде на чудо. И чудо явилось ко мне в лице мерзшего там Коли Бурляева, тогда уже известного по «Иванову детству». А спутницей у него в тот вечер была Ирина Роднина, наша десятикратная чемпионка мира по фигурному катанию, как сейчас помню ее хрупкий силуэт. Коля мерз у служебного не просто так, а с прицелом: его пообещал провести сам Высоцкий, который в тот вечер играл. Я подошел к Коле и сказал то, что нужно было сказать: «Здравствуйте, Николай, я в будущем ваш коллега. Не могли бы вы меня провести в этот театр, поскольку я впервые в Москве и давно мечтал 
посмотреть спектакль Таганки?».
«Как я тебя проведу? – вскрикнул Коля.

– Видишь, сам тут мерзну в полной неясности, может, проведет Высота»… 
И тут дверь на миг распахнулась, оттуда выскочил Высоцкий в тельняшке и бескозырке и взмахом руки пропустил нас всех в театр, не пересчитывая. Потом, после спектакля, я зашел за кулисы, чтобы поблагодарить Высоцкого, и меня почему-то никто не остановил. Я прошел к нему в гримерную, и мы познакомились. И с Владимиром Семенычем, и с Борей Хмельницким, и с Виталием Шаповаловым. Вот так прошел мой первый день в Москве.
- Да, столица приняла вас сразу.
- Вы знаете, я же с ней разговаривал. Когда в 1971 году я приехал поступать во ВГИК, я приходил на Красную площадь и просил ее: «Помоги мне, матушка, пожалуйста. Прими к себе бродягу». И она услышала. Приняла меня. 
Я поступил во ВГИК, на режиссуру.

- Вы режиссер по образованию. Почему так получилось, что о вас больше знают, как о киноактере? 
- Мне не давали снимать картины. Цензура была жестокой, сценарии мои запрещали. Я сидел без работы. Потом повезло – попал ассистентом к 
Андрону Кончаловскому на «Сибириаду» и там впервые снялся в небольшой роли Сашки – верхового на нефтяной вышке. И после этой роли меня стали приглашать на актерские работы. 
Я не отказывался ни от чего, потому что насиделся без дела. И по сей день не отказываюсь, потому что без работы я зверею. Я люблю работать.
- Вы свои режиссерские таланты применяете в жизни?
- Конечно. Каждый человек – режиссер своей судьбы. Кто-то удачно ее режиссирует, а кто-то – нет. Я был деревенским мальчиком с Алтая. И поставил цель – покорить Москву. Писал стихи, которые мне запрещали. А теперь меня приняли в ассоциацию писателей Европы. Я мечтал служить во флоте, потому что все девки из нашей деревни бегали за моряками. Попал служить в знаменитую Таманскую дивизию. Все главное получилось. Так что я верно срежиссировал свою жизнь.
- Почему Вы вернулись на театральную сцену почти после сорокалетнего перерыва?
- Нина Усатова уговорила: «Театр - это одно целое, кино - это целое, но 
из кусочков». Поэтому есть прелести свои и в кино, и в театре. Сейчас я вышел на сцену и кайфую. Я хулиганю, мне нравится играть. Я плачу, когда выхожу на поклон, и зритель тебе аплодирует. Это такое удовольствие – чувствовать теплоту зрителей, понимать, что не зря живешь. А в кино ты за экраном и не знаешь, приняли тебя или не приняли.
- Вы дружили с Михаилом Евдокимовым и сейчас работаете с Фондом имени Михаила Евдокимова?
- Миша был честным человеком, поэтому его и убили. Каждый год после его гибели мы проводим фестиваль искусств на его родине. Недавно 
в Цхинвале, (это в Южной Осетии), мы построили детский медицинский 
центр, который носит имя Михаила Евдокимова. 
- Вы пишите стихи и недавно издали книгу…. 
- Да, конечно! Сейчас вот еще одна книга готовится, может быть, к новому году войдет в издательство. Будет называться «Гастрольная тетрадь», мы вот ездим по гастролям сейчас и в дороге сочиняем, я диктую, а Светлана Тома в тетрадку записывает. Так что целая книга набирается. 
- Какой вы в ваших стихах?
- Стихи – занятие интимное. В них врать нельзя. Стихи у меня трагические. Потому что в душе своей я очень грустно смотрю на окружающий мир. Весело смотреть на жизнь у меня не было повода. Но я знаю, что людям надо нести радость. Потому что в этом мире им несладко. И я с экрана им улыбаюсь. И только в стихах я исповедуюсь. Но я знаю, поэзию читает не весь народ в России, и если я кого-то ими и опечалю, то грех невелик.Приближаюсь я к морю с горем.
Волны берег к ногам толкают.

Им не надо моих историй.
Им не надо любви к Алтаю.
Им не надо. Да что им, мутным,
Пеной брызнувшим, как слюной.
Утро! Да здравствует утро,
Солнце, вставшее надо мной!

После интервью с Александром Васильевичем осталось легкое чувство 
сожаления, что известным актерам в таком уважаемом возрасте приходиться ездить с гастролями по глубинкам. 
И в большей степени не от любви к искусству, а по более банальной причине – финансовой. Стыдно за нашу страну, обидно за людей…

Татьяна ПУТЕВСКАЯ

Источник: Орбита-Сервис